Сегодня чудом попали на закрытие, точнее последний день работы, выставки «Пространство иероглифа», которая проводилась в Государственном музее искусства народов Востока аж с первого сентября. Музей Востока представляет творчество известного японского каллиграфа Рюсэки Моримото уже в третий раз и каждый раз посетители могли узнать что-то новое и сложное в весьма значимом для жителей Востока искусстве иероглифического письма.
«Каллиграфия - это музыка для глаз» - утверждали китайские мудрецы, и не зря. Каллиграфическая графика строится на основе ритмической гармонии линий, штрихов, точек, которая в сочетании с полем фона создает определенные энергетические вибрации, передающие бесконечную гамму человеческих мыслей, чувств, настроений. Восприятие каллиграфического произведения требует определенного уровня интеллектуальной и духовной культуры — важно не только осознать содержательный аспект, но и увидеть, почувствовать, что вложил мастер в созданные им графические знаки, как он владеет кистью, как использует тушь и т.д.
Представителям западного мира намного сложнее входить в таинства искусства каллиграфии, чем китайцам и японцам, но тем интереснее и богаче открытия. Право на ничем не ограниченную творческую фантазию подтверждено и авторитетными мастерами прошлого: «Строение иероглифа, его внешний облик может создать самые разнообразные впечатления – иероглиф может как будто неподвижно стоять, или идти, или лететь; двигаться, то, словно удаляясь от нас, то, наоборот, приближаясь; он может как бы спокойно лежать в дреме или, пробуждаясь, вставать; иероглиф бывает печальным или, напротив, веселым, он может передавать ритмы то весенние, то летние, то осени, то зимы; может походить на дерево, источенное жуками, или на острое лезвие ножа или копья...; иероглиф может напоминать движение струй воды или языков пламени, движение облаков или дымки, наконец — игру солнечных лучей или лунных бликов...»
Из трактата Цай Юна (начало новой эры), перевод С.Н.Соколова-Ремизова.
Понимание красоты иероглифического письма помогает более глубокому и точному восприятию японской культуры в целом и японского искусства в частности. Основополагающее значение линии, стремление к структурной четкости и логической взаимосвязи всех элементов, так или иначе, проявляются во всех сферах духовной и материальной жизни японцев.
Высокая графическая культура, ядром которой является иероглифика, присутствует и в архитектурных конструкциях, и в орнаментах декоративно-прикладного искусства, и в традиционной живописи.
Рюсэки Моримото активно включил в контекст выставки декоративный аспект - цветные листы васи (бумага ручного изготовления) с золотыми и серебряными вкраплениями и изысканные рамы. Эффектная нарядность обрамлений и фонов не затмевает иероглифы, но еще больше подчеркивает их выразительность. Впервые на российской выставке представлены ширмы и веера с каллиграфией. Если на веерах иероглифы начали писать еще в эпоху Хэйан (IX-XII вв.), то маленькие ширмы (фуросаки бёбу), предназначенные для чайной церемонии тяною, никогда не покрывались какими-либо изображениями или надписями. Сэнсэй Моримото использовал эти традиционные предметы, связанные с эстетикой и философией тяною, для создания изящных композиций из отдельных миниатюрных каллиграфических работ.
Мастер говорит, что написать маленькую работу труднее, чем большую. Даже самый миниатюрный иероглиф должен обладать такой же энергетически заряженной пластикой, как и крупная форма.
Особое место занимает произведение «Стихи из тысячи иероглифов», написанное на шести какэмоно (вертикальный свиток). Эта работа, созданная в 536 году китайским каллиграфом Чжоу Юйсы, стала каноническим образцом для китайских и японских каллиграфов, рисуя которую они демонстрировали уровень своего мастерства.
Поэтический трактат Чжоу Юйсы предназначался для сыновей императора и был составлен из тысячи иероглифов, каждый из которых ни разу не повторялся. Текст начинается с описания основ мироздания, определения значимости Природы, переходит на рассуждения о политических и общественных взаимоотношениях государств и людей, о принципах управления страной, также касается морально-этических и житейских вопросов.
Практически сразу же после появления этот труд стал образцом для копирования, о чем сохранились документальные свидетельства. Самые ранние фрагменты копий датируются периодом Тан (VII-IX вв.). Это произведение стало каноническим примером каллиграфического мастерства, чем то вроде учебного пособия. Множество художников и каллиграфов в Китае и Японии совершенствовали свое мастерство, переписывая «Стихи из тысячи иероглифов» в разных каллиграфических стилях. Рюсэки Моримого блистательно представил собственную интерпретацию этого произведения, написав его, как уже говорилось, на шести какэмоно.
Как и прежде, сэнсэй Моримото много внимания уделяет «жанру» отдельных иероглифов, выражая через них свое мироощущение, свое понимание каллиграфической пластики. На выставке много повторов одних и тех же иероглифов, написанных в разных манерах, что представляет замечательную возможность более глубокого соприкосновения со стихией искусства каллиграфии.
Как хорошо,
Когда новую славную кисть
Где-нибудь купишь,
Принесёшь домой, прополощешь
И, наконец, опробуешь в деле.
Татибана Акэми (1812-1868), перевод А. Долина
Сб Авг 16, 2008 2:58 pm